Путь в бессмертие.

Он стоял у обрыва – пред Смертью, застывшей в испуге –

И терзал струны скрипки безудержно, как Паганини.

И рождали мелодию веры мальчишечьи руки,

Веры в Святость Победы, что будет за нами, отныне.

Веры в то, что от гнева вскипит разум наш возмущённый,

И в смертельном бою мы порушим нацистскую спесь,

Что воспрянет народ наш, фашистами не побеждённый,

И что будет суровой и праведной грозная месть.

И трусливо свинцом поливали враги-изуверы,

И от страха их чёрные души в смятенье тряслись…

Он упал…и взлетел на мелодии Праведной Веры

Вместе с маленькой скрипкой в Бессмертия Светлую Высь…

Что такое подвиг? Можно ли однозначно ответить на этот вопрос?

В понимании современных мальчишек, чье сознание сформировано блокбастерами, подвиг – это когда герой убивает с одного выстрела десяток врагов или побеждает целую армию.

Старшее поколение, воспитанное на советских книгах о войне, вспомнит прежде всего Космодемьянскую, Матросова, Мересьева, Покрышкина, Кожедуба…

Но есть подвиги иного рода. Подвиги, совершенные людьми абсолютно мирными, не державшими в руках оружия, и ни убившими ни одного захватчика.

Такие подвиги сегодня воспринимаются с недоверием, ибо стойкость и сила духа – не те качества, что присущи большинству наших современников.

В партизанской борьбе в годы Великой Отечественной войны участвовали тысячи советских детей, которые впоследствии были отмечены орденами, медалями и другими наградами. Муси Пинкензона среди этих ребят нет.

У него были тонкие длинные пальцы и он мог бы стать великим хирургом или музыкантом. Но его жизнь оборвалась в ноябре 1942-го.

Он не убил ни одного врага, не распространил ни одной листовки, ни разу не пускал под откос поезда с вражескими танками. Его борьба с фашизмом длилась всего несколько мгновений, а оружием его были скрипка и великое мужество.

Маленький скрипач совершил в своей жизни один единственный подвиг. Этот подвиг длился меньше минуты, но запомнили его на многие десятилетия не только жители краснодарской станицы, но и вся страна…

Его практически никто и никогда не называл полным именем Абрам, все звали Мусей (от ласкового «Абрамуся») — так, как называла его мама. Муся Пинкензон родился 5 декабря 1930 года в молдавском городе Бельцы, который на тот момент принадлежал Румынии.

Семья Муси была «классической еврейской семьёй» в полном смысле этого слова. Пинкензоны в Бельцах создали династию врачей, насчитывавшую несколько поколений, и отец Муси, Владимир Пинкензон, был её продолжателем. К доктору Пинкензону в Бельцах относились с большим уважением.

Неудивительно, что мальчику с момента рождения прочили медицинскую карьеру. Однако ещё во младенчестве у Муси проявилась тяга к музыке. Талант раскрылся очень рано: уже в 5-летнем возрасте вундеркинд настолько виртуозно играл на скрипке, что о юном даровании писали все городские газеты.

В 1940 году Бессарабия, а вместе с ней и город Бельцы, вошла в состав СССР. Но на обыденной жизни семьи Пинкензонов этот процесс сильно не сказался. Муся, ставший пионером, продолжал усердно заниматься музыкой, Владимир Пинкензон продолжал лечить людей.

Семья Пинкензонов эвакуировалась на Восток и через несколько недель прибыла на Кубань, в станицу Усть-Лабинскую. Здесь Владимир Пинкензон стал врачом военного госпиталя, а Муся пошёл в местную школу. По вечерам он приходил в госпиталь к отцу и играл на скрипке для раненых.

Летом 1942 года Кубань перестала быть глубоким тылом. Стремительное наступление гитлеровцев потребовало новой эвакуации, но ни раненых, ни врачей госпиталя из Усть-Лабинской вывезти не успели. Врача Владимира Пинкензона, до последнего остававшегося со своими пациентами, арестовали гитлеровцы. Они потребовали, чтобы врач, успевший заработать авторитет и уважением у местных жителей, лечил немецких солдат. Доктор Пинкензон ответил отказом и оказался в тюрьме.

Спустя некоторое время за решётку бросили жену и сына Владимира Пинкензона. Нацисты вознамерились не просто ликвидировать проживавших в Усть-Лабинской евреев, но и устроить акцию устрашения для всех остальных.

К месту казни согнали всё население станицы. Когда люди увидели, что среди приговорённых ведут и 11-летнего Мусю Пинкензона, прижимающего к груди своё главное сокровище — скрипку, пробежал ропот:

– Ребёнка-то за что? Нелюди!

Владимир Пинкензон попытался обратиться к немецкому офицеру, чтобы попросить его пощадить сына, но был убит. Следом застрелили бросившуюся к мужу маму Муси, Феню Моисеевну.

Он остался совсем один, 11-летний мальчик, окружённый истинными арийцами, считающими его «недочеловеком». А за рядами немецких солдат стояли жители Усть-Лабинской, смотрящие на происходящее со страхом и отчаянием. Они ничем не могли помочь Мусе.

Внезапно сам Муся обратился к немецкому офицеру:

– Господин офицер, разрешите мне перед смертью сыграть на скрипке!

Офицер рассмеялся и разрешил. Очевидно, он подумал, что стоящий перед ним маленький еврей пытается ему угодить и таким образом вымолить себе жизнь.

Через мгновение над Усть-Лабинской зазвучала музыка. Несколько секунд ни немцы, ни жители станицы не могли понять, что играет Муся. Вернее, они понимали, но не могли ПОВЕРИТЬ в реальность происходящего.

Муся Пинкензон, стоя перед гитлеровцами, играл «Интернационал» — гимн коммунистов, который в тот момент был гимном Советского Союза.

Не надо, Муся,не надо!

Что ты задумал,маленький?

Сыграй-ка им лучше Штрауса,

Они его любят - гады.

Папа в белом халате

С пятнышком крови аленьким

И мама в вечернем платье,

Украшенном перьями страуса.

Не надо, Муся не стоит,

Сыграй-ка им Ференца Листа.

Не все умирают стоя -

Жухлый падает листик.

Сыграй-ка им лучше Брамса,

Помнишь, как в свой день рождения;

И этот напыщенный унтер

Станет, как наваждение.

Не надо,не надо мальчик!

Не ставь эту скрипку в плечо.

Смирись - и может, отпустят -

Станешь, как папа,врачом.

Муся, послушай, послушай,

Вот со скрипкой пенал,

И даром тебе не нужен

"Интер-нацио-нал"...

Но вдруг, за мгновенье до смерти,

Больше не страшен тлен -

Русские и евреи

Вместе встали с колен.

И вдруг кто-то в толпе сначала неуверенно, а затем громче подхватил песню.

Затем ещё один человек, ещё… Станичники сразу уловили знакомый мотив. Над потрясёнными людьми неслись волнующие и негодующие звуки «Интернационала». Всё увереннее и громче звучала мелодия, слова которой машинально шептали станичники: «Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов...» Солдаты с недоумением смотрели на офицера. Тот не верил своим ушам.

Опомнившийся немецкий офицер заорал:

– Свинья, щенок! Немедленно прекрати!

Зазвучали выстрелы. Первая пуля ранила Мусю, но он всё равно попытался продолжить играть. Еще несколько аккордов... Но новые залпы оборвали жизнь маленького скрипача…

Гитлеровцы в бешенстве разгоняли толпу. Акция устрашения местного населения превратилась в акцию унижения фашистов. Потому что 11-летний мальчик оказался в тысячу раз сильнее взрослых: стоя перед лицом смерти, он проявил такую силу духа, против которой оказалась бессильна вся мощь нацистского оружия.

В этот день люди в Усть-Лабинской снова поверили в Победу. Эту веру им вернул маленький скрипач… Он своим бесстрашием вселил в жителей станицы веру в то, что фашистов можно сломить – пусть даже на мгновение.

Но разве этого мало? А ведь именно на такой вере и воле к победе и была в конце концов выиграна Великая Отечественная война.

Мусе Пинкензону было всего 11 лет. Он не убил ни одного врага, не распространил ни одной листовки, ни разу не пускал под откос поезда с вражескими танками. Его борьба с фашизмом длилась всего несколько мгновений, а оружием его были скрипка и великое мужество.

Мы помним! Мы гордимся!